«Наша история творится в Донбассе»: автор сборника RT «ПоэZия русской зимы» — о решении пойти на СВО

Автор сборника RT «ПоэZия русской зимы» рассказал о своём участии в СВО

RT представил публике второй том проекта, посвящённого современной военной лирике. В «ПоэZию русской зимы» вошли произведения 27 авторов, создающих новую русскую фронтовую поэзию о событиях на Украине и в зоне СВО. Один из них — поэт из Петербурга Дмитрий Филиппов. Он рассказал о своём творчестве и о том, как принял решение уйти на фронт.

«Мир повис на ниточке»

— Как складывалась ваша жизнь до СВО?

— Так же, как у всех. Я работал на государственной гражданской службе в одном из районов Санкт-Петербурга. Есть семья. Никаких особых взлётов и ярких событий. Параллельно писал книги: у меня несколько прозаических произведений, в том числе документальные исследования. Например, книга «Битва за Ленинград», вышедшая в серии ЖЗЛ издательства «Молодая гвардия».

— С кем вы себя больше отождествляете — с чиновником или писателем?

— Всю свою жизнь осознавал себя как прозаик. У меня всегда был интерес к истории страны, к русскому человеку. И больше даже не мой современник, а человек советской эпохи, вернувшийся с войны, чтобы восстанавливать из руин страну. Мне казалось, что эти люди сделаны из стали, им всё нипочём.

— И всё-таки ваш дебютный роман «Я русский» — о герое нынешней эпохи, а не ушедшей?

— Да. При этом сам я не считаю его удачным. Это была проба пера в крупном жанре. Роман посвящён современному молодому человеку, который оказался на перепутье: с одной стороны, он любит Родину, а с другой — сочувствует белоленточному движению. Время действия — 2013—2014 годы.

— Совпадает с началом событий на Украине. Помните свои чувства по поводу «майдана» и войны в Донбассе?

— Как будто это всё было вчера. Помню шок и ощущение, что мир повис на ниточке. Возникло острое желание поехать туда защищать русских людей, не сделал я этого только потому, что дочке на тот момент был всего годик.

Сильное чувство сопереживания Донбассу родилось мгновенно. Постоянно следили за новостями и болели за наших. Каких-либо колебаний не было: когда якобы свобода основана на фразе «москаляку на гиляку», никаких двойных мнений быть не может.

— Какими были для вас эти восемь донбасских лет до объявления спецоперации?

— Я всё это время надеялся, что итог будет другим. И в то же время, как взрослый человек, осознавал, что те узлы, которые там завязаны, сами собой не развяжутся. Прекрасно было видно, как Запад готовил украинскую армию, накачивал её оружием. И очевидно, что если Запад вкладывает огромные ресурсы, то он хочет получить какой-то профит — и обязательно его получит. Поэтому эти узлы надо было разрубить нам, чтобы не пришлось этого делать нашим детям.

«Супруга была в шоке»

— Как вы приняли решение уйти на СВО?

— Русский писатель всегда находился в центре исторических событий. Никогда от них не бежал и не прятался, был там, где была его страна в этот момент, и в этом нет для него никакого подвига. А наша история начиная с 2014 года, конечно, творится в Донбассе.

— Как произошёл ваш уход на фронт?

— Я, как государственный гражданский служащий, был забронирован от мобилизации. И у меня ощущение от этого было очень неприятное. Все наши мужики встают и идут защищать страну, а я за этим «зелёным листочком» как будто спрятался.

Но однажды на митинге-концерте, где мы размахивали флагами и пели патриотические песни, я вдруг отчётливо понял: пройдёт много лет, война закончится, у меня вырастет дочка, родит мне внуков, внук залезет ко мне на колени и спросит: «Дедушка, а что ты делал во время войны?» И что я ему тогда отвечу? Что я, внучок, флагом размахивал?

Это и стало поворотным моментом. На следующий день я подошёл к своему руководству и попросил снять с меня бронь.

— Что было дальше?

— Пошёл в военкомат, написал заявление, что прошу добровольно направить меня в зону проведения СВО. Я уже служил в армии, принимал участие в боевых действиях в Чечне, был сапёром.

Коллеги и друзья с пониманием отнеслись к моему решению. Супруга была в шоке. Но тем не менее приняла мой выбор — она у меня «жена декабриста». Мобилизован я был в начале октября 2022 года. Потом у нас была подготовка, достаточно плотное обучение, а на фронте мы оказались в январе 2023-го.

— В чём довелось участвовать на фронте?

— Наше подразделение воевало на Авдеевском направлении. До начала штурма Авдеевки у нас было достаточно времени, чтобы изучить местность. Мы устанавливали минные поля, чтобы не допустить прорыва противника, снимали на переднем крае вражеские мины.

Наш полк штурмовал Авдеевку на разных участках от и до, с 10 октября до 27 февраля. После упорных и кровопролитных боёв мы Авдеевку взяли. Тяжело говорить о том, что было. Я до сих пор всё это вспоминаю. Не понимаю, правда, как жив остался, просто чудо какое-то, Божий промысел.

Все задачи полк выполнил до конца. По результатам боёв определённое количество моих сослуживцев отмечены государственными наградами, в том числе и ваш покорный слуга был награждён медалью «За отвагу». Помимо этого, у меня медаль «Участник специальной военной операции» и медаль «За воинскую доблесть» II степени.

— Можете поделиться какой-то особенно запоминающейся историей?

— О себе я не люблю говорить, а о товарищах — с удовольствием. Например, когда мы зимой штурмовали промку, у нас была взята вся промышленная зона на юге Авдеевки, кроме одного укрепа на углу. И мой товарищ с позывным Инженер отправился туда с группой бойцов.

Три раза они выходили на штурм. Два раза откатывались. По ним «поливало» всё подряд. Далее пересказываю слова самого Инженера: «Когда пришли третий раз, уставшие — а это уже вторые сутки штурма были, я в какой-то момент плюнул на всё, взял рюкзак с 30 кг взрывчатки и подошёл вплотную к укрепу противника. Был так близко, что слышал, как они там ходят, разговаривают. Снял рюкзак и засунул его в бойницу. А он ещё такой плотный, не проходит. Я его давай ногой проталкивать внутрь. Слышу — рюкзак упал, повернулся и пошёл обратно к развалинам, где наша группа сидела. Бежать уже сил нету, я просто иду и жду очередь в спину. Очереди не последовало, раздался взрыв — и мы взяли этот укреп».

«Стихи неожиданно полились»

— Вы писали стихи до участия в СВО?

— У меня на гражданке был небольшой поэтический опыт. Но сказать, что ощущал себя поэтом, я не могу. Писал от случая к случаю, может, одно стихотворение раз в полгода, по настроению. А после ухода на СВО стихи полились неожиданно для меня самого. Я потом понял, почему так произошло.

Проза требует некоей отстранённости и, я бы сказал, долгого дыхания. А как я могу посмотреть на всё происходящее со стороны, если я нахожусь внутри событий?

Поэтому, видимо, проза, особенно крупная, у меня пока не идёт, только короткие рассказы — кстати, скоро у меня в издательстве «АСТ» выйдет книга.

А вот стихи пошли один за другим. Всё это было для меня волнительно, удивительно и очень приятно.

— На фронте поэзия нужна?

— Целенаправленно стихи здесь, конечно, не читают. Но все время от времени смотрят разные паблики, где выкладываются стихи современных авторов, особенно воюющих. Отклик есть всегда. В том смысле, что это про нас написано.

На мой взгляд, военная лирика нужна всё же больше для тыла — как знак того, что у нас не всё спокойно, мы вообще-то находимся в состоянии войны со всем Западом и не надо об этом забывать. И военная лирика здесь выступает в роли такого триггера, который не даёт людям на гражданке забыть, что происходит в России и мире. У нас уже сформировался совершенно новый огромный пласт поэзии, который обязательно войдёт в учебники литературы. Аналогов подобному не было со времён Великой Отечественной. Поэтому выход вашего сборника «ПоэZия русской зимы», конечно, очень важен. Будем надеяться теперь на третий том — «ПоэZия русской победы».